Сергей булгак. Булгаков, сергей николаевич

Сергей Николаевич Булгаков родился в 1873 г. в небольшом городке Ливны Орловской губернии в семье священника. Учился в духовном училище и в Орловской духовной семинарии, затем в Елецкой гимназии. В 1894 г. закончил юридический факультет Московского университета.
Еще во время учебы в семинарии Булгаков пережил религиозный кризис и увлекся марксизмом. В университете он серьезно занимался изучением политической экономии.
Углубленно занимаясь марксизмом, Булгаков со временем понял несостоятельность этого учения. Под воздействием чтения русских религиозных мыслителей (Л.Толстого, Ф.Достоевского, Вл.Соловьева и др.), бесед и споров с Толстым он снова обретает религиозную веру (см. С.Булгаков От марксизма к идеализму. М.,1903) Подобная эволюция была характерна для рус. интеллигенции той поры, и вскоре Б. выдвигается в ряд ее признанных дух. лидеров. Он стал одним из осн. участников сб. "Проблемы идеализма" (1902), где впервые объединились ведущие лица нарождавшегося религ.-филос. движения; назв. сб. его статей "От марксизма к идеализму" (1903) сделалось крылатым словом, выразившим духовный смысл ист. момента.

Последующие годы период наибольшей обществ, и публицист, активности философа. Он участвует во множестве начинаний, знаменующих собой религ.-филос. возрождение в журн. "Новый путь" и "Вопр. жизни", сб. "Вопр. религии", "О Вл. Соловьеве", "О религии Льва Толстого", "Вехи" , в работе "Религ. филос. об-ва пам. Вл. Соловьева" и книгоизд-ва "Путь", где в 1911-17 гг. выходили в свет важнейшие произведения рус. религ. мысли. В 1906 г. он был также избран депутатом Второй Гос. Думы (как беспартийный "христ. социалист"). В творчестве его в этот период совершается переход от лекций и статей на темы религии и культуры (важнейшие из них были им собраны в двухтомник "Два града", 1911) к оригинальным филос. разработкам. В монографиях "Философия хозяйства" (1912) и гл. обр. "Свет Невечерний" (1917) он намечает основы собственного учения, идущего в русле софиологии Вл. Соловьева и Флоренского, однако вобравшего и заметное влияние позднего Шеллинга, а также ряд собственных идей, питаемых интуициями правосл. религиозности. Процесс постепенного возврата к церк.-правосл. миросозерцанию завершается уже в рев. годы принятием священства (1918). С этим завершением Б. сразу же начинает играть видную роль также и в церк. кругах, активно участвуя в работе Всерос. Поместного Собора Православной Церкви (1917-18) и близко сотрудничая с патриархом Тихоном. Восприняв безусловно отрицательно Окт. переворот, о. Сергий быстро откликнулся на него диалогами "На пиру богов" , написанными в стиле и духе "Трех разговоров" Вл. Соловьева; диалоги вошли в колл. сб. "Из глубины" (1918; 2-е изд. М., 1991). В годы гражданской войны о. Сергий находился в Крыму и, будучи оторван как от иерейского служения, так и от обществ.-публ. деятельности, интенсивно работал в философии. В написанных тогда соч. "Философия имени" (1920, изд. 1953) и "Трагедия философии" (1920, изд. в нем. пер. 1928) он подверг пересмотру свой взгляд на соотношение философии и догматики христианства, придя к выводу о том, что христ. умозрение способно выразиться без искажений исключительно в форме догмат, богословия. Последнее и стало с тех пор основной сферою его творчества.

В 1922 г. о. Сергий был включен в составленные ГПУ по инициативе В.И. Ленина списки деятелей науки и культуры, подлежащих высылке за рубеж. 30 дек. 1922 г. он отправляется из Крыма в изгнание и после недолгого пребывания в Константинополе в мае 1923 г. занимает должность проф. церк. права и богословия на юрид. ф-те Рус. Науч. Ин-та в Праге. Вскоре при его ближайшем участии возникает и успешно осуществляется проект создания в Париже Правосл. Богосл. Ин-та. С его открытия в 1925 г. и до своей кончины о. Сергий был его бессменным главой, а также проф. каф. догмат, богословия. Под его рук. Сергиевское Подворье как стали называть комплекс ин-тских строений с храмом во имя преподобного Сергия Радонежского выросло в крупнейший центр правосл. духовности и богосл. науки в зарубежье. Пастырская, проф. и руководящая работа в Ин-те ядро всей деятельности о. Сергия в последнее двадцатилетие его жизни.

Эта деятельность была чрезвычайно многогранна. Помимо дел, связанных с Ин-том, и помимо богосл. творчества, о. Сергий уделял большое внимание еще по меньшей мере двум сферам: дух. руководству рус. молодежью и участию в экуменическом движении. Центральным руслом религ. активности рус. молодежи за рубежом стало Рус. Студ. Христ, Движение. и о. Сергий был одним из главных его отцов-основателей. Он участвовал в его зарождении, в первых съездах РСХД в Пшерове (Чехословакия) и Аржероне (Франция) и продолжал постоянно его курировать, оставаясь для членов Движения незаменимым наставником и авторитетом. В работу экуменич. движения о. Сергий включился в 1927 г. на Всемир. христ. конференции "Вера и церк. устройство" в Лозанне. До кон. 30-х гг. он принял участие во мн. экуменич. начинаниях, став одним из влиятельных деятелей и идеологов движения; в 1934 г. он совершил большую поездку по США. Наиболее перспективным направлением в экуменич. сфере оказалось сотрудничество с англиканской церковью. Объективные возможности для сближения между православием и англиканством указывались и "были признаны со времен Хомякова; трудами о. Сергия и его сподвижников (о. Георгия Флоров c к o г o , Н.М. Зернова, Г.П. Федотова и др.) они начали воплощаться в жизнь. В кон. 1927 нач. 1928 г. проходит англо-рус. религ. съезд, результатом к-рого стало учреждение двухстороннего Содружества св. Албания (древнеангл. св. мученик) и преподобного Сергия Радонежского. Это Содружество продолжает свою деятельность поныне.

В 1939 г. у о. Сергия был обнаружен рак горла. Он перенес опасные операции, побывал на пороге смерти и в значительной степени утратил способность речи. Начавшаяся мировая война ограничила еще более сферу его трудов. Однако до последних дней жизни, в тяжелых условиях оккупированного Парижа, он не прекращал служить литургию и читать лекции (что стоило ему огромных усилий), а также работать над новыми соч. Его творчество обладает редкой цельностью: всем его главным темам он сумел подвести итог и дать отчетливое завершение. Как и в каноне Свящ. Писания, его последняя кн. он закончил ее совсем незадолго до смерти "Апокалипсис Иоанна".

Творчество о. Сергия начиналось с публицистики, статей на экон., культ.-обществ, и религ.-филос. темы. Помимо начального этапа, публицистика выходила на первый план в Крит. моменты жизни России: революция 1905-07 гг., нач. первой мировой войны, 1917 г. Целый ряд существенных тем булгаковской мысли остался развит почти исключительно в данной форме: религия и культура, христианство, политика и социализм, задачи общественности, путь рус. интеллигенции, проблемы церк. жизни, проблемы искусства... Б. не просто участник знаменитых "Вех" (1909, ст. "Героизм и подвижничество"), но и один из главных выразителей "веховства" как идейного движения, призвавшего интеллигенцию к отрезвлению, отходу от стадной морали, утопизма, оголтелого революционерства в пользу работы дух. осмысления и конструктивной соц. позиции. В этот же период он разрабатывает идеи соц. христианства, в широком спектре, включающем анализ христ. отношения к экономике и политике (с апологией социализма, постепенно шедшей на убыль), критику марксизма, но равно и бурж.-капиталист. идеологии, проекты "партии христ. политики", отклики на злобу дня (с позиций христ. либерально-консерват. центризма) и проч. Особое русло составляет тема России, разрешаемая, вслед за Достоевским и Соловьевым, на путях христ. историософии. Мысль Б. тесно слита с судьбой страны, и, вслед за трагическими перипетиями этой судьбы, его взгляды сильно меняются. Начало первой мировой войны отмечено славянофильскими статьями, полными веры во всемирное призвание и великое будущее державы. Но уже вскоре, в диалогах "На пиру богов" и др. текстах рев. периода, судьба России рисуется в ключе апокалиптики и тревожной непредсказуемости, с отказом от всяких рецептов и прогнозов: краткое время Б. считал, что католичество лучше православия сумело бы помешать процессам раскола и разложения, подготовившим катастрофу нации (диалоги "У стен Херсониса", 1922, опубл.: "Символ", 1991, № 25). В поздний период в его публицистике остаются по преимуществу лишь церк. и религ.-культ. темы.

Учение о. Сергия прошло в своем развитии два этапа, филос. (до изгнания с родины) и богосл., к-рые, разнясь по форме и отчасти по источникам, влияниям, вместе с тем прочно связаны единством ведущих интуиций и центральных понятий. На всем своем пути это есть учение о Софии и Богочеловечестве, христ. учение о мире и его истории как воссоединении с Богом. Важнейший движущий мотив учения оправдание мира, утверждение ценности и осмысленности его бытия. При этом, полемизируя с традицией нем. идеализма, Б. отказывается рассматривать разум и мышление в качестве высшего начала, наделенного исключительной прерогативой связи с Богом: предмет утверждения мир во всей его материально-телесной полноте. Оправдание мира предполагает т.о. оправдание материи, и тип своего филос. мировоззрения Б. иногда определял взятым у Вл. Соловьева сочетанием "религ. материализм". В парадигмах христ. мысли задача филос. оправдания мира требует выполнения двух последовательных заданий: необходимо раскрыть связь мира и Бога, а затем, всюду руководясь этой связью, развить собственно учение о мире, трактовку материи, телесности и др. начал здешнего бытия. Таков лог. порядок учения Б.; но ист. был обратным ему: мысль о. Сергия развивалась "снизу", от экон. проблематики и филос. учения о хозяйстве ("Философия хозяйства") к общему учению о материи и о мире, уже въявь опирающемуся на определенные постулаты о связи мира и Бога, но еще не делающему сами эти постулаты предметом особого анализа ("Свет Невечерний"), и, наконец, к развернутой богосл. системе, дающей окончательное решение исходной задачи: укореняющей мир в Боге и вместе с тем прямо следующей христ. откровению и догматике.

Поскольку мир в христ. онтологии тварное бытие, то учение о мире начинается у Б. с учения о творении. Суть тварности раскрывает вопрос: из чего создан мир? Ответ о. Сергия ортодоксально следует библейской традиции: творение мира творение из ничто, чистого небытия и несуществования. Б. прослеживает историю понятия Ничто и его применений в онтологии и, отвергая применения явно или скрыто пантеистические, выделяет определенную линию, от Платона до Шеллинга, на идеях к-рой строит свою концепцию. Тварное бытие трактуется им как особый род ничто, наделенный производящими потенциями, чреватый бытием, превращением в нечто. Это соответствует платоновскому и неоплатонич. понятию меона, или относительного небытия; чистое же ничто, всецелая противоположность бытию, передается понятием укона, радикального отрицания бытия. Т.о. возникает (уже выдвигавшаяся у позднего Шеллинга в "Изложении филос. эмпиризма") философема о творении мира как превращении или подъятии укона в меон творческим актом Бога.

Далее строится концепция материи, где Б. отчасти следует "Тимею" Платона. Как бытие, погруженное в водоворот возникновения и уничтожения, переходов и превращений, тварное бытие есть "бывание". Но за множественностью и многоликостью бывания необходимо предполагать единую подоснову, в лоне к-рой только и могут совершаться все возникновения и превращения. Эта универсальная подоснова ("субстрат") бывания, из к-рой непосредственно возникает все возникающее, все вещи мира, и есть материя. Б. принимает относящиеся к ней положения античной традиции. Материя "третий род" бытия, наряду с вещами чувственного мира и их идеальными первообразами, идеями. Она есть неоформленная, неопределенная "первоматерия", materia prima потенциально сущее, способность выявления в чувственном. В своем онтол. существе она, как и тварное бытие вообще, есть меон, "бытие небытие". Но эти положения дополняются др., связанными, в первую очередь, с рождающей ролью материи. По Б., она выступает как "Великая МатерьЗемля" древних языческих культов Греции и Востока, а также "земля" первых стихов Кн. Бытия. "Земля" и "мать" ключевые определения материи у Б., выражающие ее зачинающую и родящую силу, ее плодотворность и плодоносность. Земля "насыщена безграничными возможностями"; она есть "всематерия, ибо в ней потенциально заключено все" (Свет Невечерний. М„ 1917, с. 240-241). Хотя и после Бога, по Его воле, но материя есть также творческое начало. Вслед за Григорием Нисским Б. рассматривает бытие мира как процесс. прямо продолжающий источный творч. акт Бога непрестанно длящееся творение, совершаемое при непременном активном участии самой материи. Здесь концепция Б. оказывается на почве патристики, расходясь с платонизмом и неоплатонизмом; окончательный же свой смысл она получает в контексте христологии и мериологии. Земля-мать не просто рождает, изводит из своих недр все сущее. На вершине своего рождающего и творч. усилия, в его предельном напряжении и предельной чистоте, она потенциально является "Богоземлей" и Богоматерью. Из недр ее происходит Мария и земля становится готовою приять Логоса и родить Богочеловека. Земля становится Богородицей и только в этом истинный апофеоз материи, взлет и увенчание се творч. усилия. Здесь ключ ко всему "религ. материализму" Б.

Дальнейшее развитие учения о мире требует уже большей конкретизации связи мира и Бога, что доставляют концепции Софии и софийности. В своей зрелой форме они представлены в богосл. системе Б., на пути к к-рой лежал еще один промежуточный этап: критика философии ("Трагедия философии"). К его появлению привело (явное и для самого Б., и для его критиков) расхождение между церк.-правосл. корнями его метафизики и тем филос. языком, методом, к-рый эта метафизика использовала и к-рый принадлежал львиной долей клас. нем. идеализму. В "Трагедии философии" предлагается новая интерпретация систем европ. философии. В се основе утверждаемое Б, соответствие между онтол. структурой и структурой высказывания, языка (ход мысли, предвосхищающий мн. позднейшие лингвофилос. построения на Западе).

Б. исследует его и в др. кн. того же периода, "Философии имени", посвященной апологии имяславия и родственной аналогичным апологиям Флоренского и Лосева. Из соответствия выводится классификация филос. систем, позволяющая увидеть в их главных видах разл. монистические искажения догмата троичности, к-рый исключает монизм и требует полного равноправия, единосущия трех начал, соединенных в элементарном высказывании ("Я есмь нечто") и понятых как начала онтол. В итоге история философии предстает как история особого рода тринитарных ересей. Б. делает вывод, что адекватное выражение христ. истины принципиально недоступно для философии и достижимо лишь в форме догмат. богословия.

Началом богословского этапа Б. служат обширные штудии церк. учения о Св. Троице, Божественной Ипостаси и Премудрости Божией (ст. "Ипостась и ипостасность", 1925: "Главы о троичности", 1928, 1930; кн. "Купина неопалимая", 1927). На этой основе, на смену ранним дорев. вариантам, о. Сергий выдвигает в "Агнце Божием" (Париж, 1933) свое окончательное учение о Софии, завершаемое затем в "Утешителе" (1936) и "Невесте Агнца" (1945). Как во всех опытах софиологии (ср. Соловьев, Флоренский), София Премудрость Божия начало, посредствующее меж Богом и миром, "мир в Боге", предвечно сущее в Боге собрание идеальных первообразов всего сущего, аналог платоновского мира идей. Однако все софиологические учения имеют спорный и сомнительный статус, ибо все попытки введения Софии в христ. учение о Боге до сих пор вызывали сильные догмат. возражения. В учении Б. София сближается с Усией, Сущностью Триединого Бога: "Божественная София есть... природа Божия, усия, понимаемая... как раскрывающееся содержание, как Всеединство" (Агнец Божий, с. 125). Данное решение, как и мн. его следствия, также вызвало возражения и полемику; в 1935 г. учение Б. было осуждено в указах Моск. Патриархии, а также зарубежного Архиерейского Собора в Карловицах. В.Н.Лосский. критически анализируя учение, находит, что суть его "поглощение личности софийно-природным процессом, уничтожающим свободу, замена Промысла, предполагающего нравств.-волевое отношение личностей, природно-софийным детерминизмом" (Спор о Софии. Париж, 1936, с. 82). О. Сергий отвечал оппонентам, и "спор о Софии" не получил окончательного решения по сей день, хотя надо отметить, что учение Б. не привлекло на свою сторону практически никого из богословов.

Вместе с тем, помимо своего софианского ядра, система Б. содержит немало плодотворных идей и разработок. В согласии с концепцией Богочеловечества она развивает учение о мировом процессе, к-рый во всей целокупности, от акта творения, через пребывание в падшести и до финального Преображения, представляется как "Богочел. процесс", воссоединение твари с Богом. В этих рамках возникает целый ряд частных учений о разл. сторонах жизни мира. Раньше и полнее всего у Б. развито учение о хозяйстве, в сферу к-рого включается и экон., и науч.-техн. деятельность человека. Отражая двойственную природу падшего бытия, хозяйство совмещает в себе свободной творч. "труд познавания и действия", в к-ром раскрывается софийность мира, и "рабство ничто", служение рожденной падением природной необходимости. Важное место в Богочел. процессе принадлежит искусству. Б. трактует его как способность увидеть и показать софийность мира, ибо одно из главных имен Софии Красота. Но как все в падшем бытии, искусство несет и печать ущербности: оно стремится и не может стать теургией, действенным преображением мира. Аналогично анализируются феномены пола, творчества, власти и др.: Б. усматривает всюду как софийное, благое начало, так и печать падшести, небытия. В последние годы сюда присоединяется анализ "последних вещей", смерти (Софиология смерти // Вестн. РСХД. 1978, № 127; 1979, № 128) и конца мира (эсхатология "Невесты Агнца").

Рассматривая мир под знаком динамики, процесса, учение Б. о мире представляется в целом как теология истории, где в центре находится София как Церковь, поскольку "Церковь действует в истории как творящая сила" (Невеста Агнца, с. 362), и Богочел. процесс может быть понят как становление всего мироздания Церковью. В общем же своем типе и облике, в ряде ведущих мотивов и идей его система напоминает большие теологические системы совр. зап. христианства, сближаясь с учениями Тейяра де Шардена и, несколько меньше, Тиллиха.

С. Хоружий (Русская философия. Малый энциклопедический словарь, М., 1995.)

Русский философ, богослов, экономист, публицист. Автор фундаментальных работ по философии и богословию, оказавших влияние на эволюцию русской мысли.

Булгаков Сергей Николаевич (16(28). 06.1871, Ливны Орловской губ. — 13.07.1944, Париж) — экономист, философ, богослов, публицист и общественный деятель. Родился в семье священника. В 1881 г. поступил в Ливенское духовное училище, а в 1884 г. — в Орловскую духовную семинарию. В 1890 г. поступил на юридический факультет Московского университета, по окончании которого был оставлен при кафедре политической экономии и статистики для подготовки к профессорскому званию.

В 1895 г. преподает политическую экономию в Московском техническом училище. В 1897 г. выходит его первый значительный труд «О рынках при капиталистическом производстве», написанный с позиций так называемого «легального марксизма».

В 1898 г. Булгаков сдал магистерский экзамен и был направлен в двухлетнюю заграничную командировку (Германия, Франция, Англия). Здесь он написал свою магистерскую диссертацию «Капитализм и земледелие» (Спб., 1900. Т. 1—2), глубоко изучил немецкую классическую философию, особенно И. Канта и Ф. В. Шеллинга. В эти же годы он знакомится с ведущими германскими социал-демократами: К. Каутским, А. Бебелем, В. Адлером и др. Плеханов оценивает его как «надежду русского марксизма».

По возвращении Булгакова в Россию, приблизительно с 1901 г., начинается его постепенный переход к идеализму, что выразилось сначала в его участии в сборнике «Проблемы идеализма» (М., 1902; ст. «Основные проблемы теории прогресса») и затем явно обозначилось в книге «От марксизма к идеализму» (Спб., 1903).

С 1901 г., защитив магистерскую диссертацию, Булгаков живет в Киеве, где избирается ординарным профессором политической экономии Киевского политехнического института и приват-доцентом Киевского университета. Тогда же начинается его лекторская деятельность, принесшая ему вскоре широкую известность.

В августе 1903 г. он принял участие в нелегальном съезде, на котором было положено начало «Союзу освобождения» (будущему ядру партии кадетов), с 1904 г. вместе с Бердяевым редактирует журнал «Новый путь» и «Вопросы жизни».

Революция 1905 г. привела его к окончательному разочарованию в идеях марксизма и социализма (относительную правоту последнего он, впрочем, никогда не отрицал, считая социализм как бы социально-политическим «минимумом» христианской политики).

В 1906 г. Булгаков участвовал в создании Союза христианской политики, а в 1907 г. был избран депутатом во II Государственную думу от Орловской губернии как беспартийный «христианский социалист».

В 1906 г. Булгаков переезжает в Москву, где становится приват-доцентом Московского университета, а в 1907 г. — и проф. политической экономии Московского коммерческого института.

Начиная с 1907 г. в творчестве Булгакова заметно возрастает и затем начинает преобладать религиозно-философская проблематика. В 1909 г. он принял участие в сборнике «Вехи» (ст. «Героизм и подвижничество»), в 1911 г. в издательстве «Путь», в организации и работе которого Булгаков играл заметную роль, выходит его сборник «Два града» (в 2 т.).

В 1912 г. публикуется первая монография Булгакова «Философия хозяйства» (с подзаголовком «Часть первая. Мир как хозяйство»), в которой вся проблематика политической экономии и социальной философии марксизма подвергнута коренной переработке с позиций религиозной философии. В том же году Булгаков защитил ее как докторскую диссертацию.

Публикуя первую часть «Философии хозяйства», издательство «Путь» объявило, что готовится к печати вторая ее часть — «Оправдание хозяйства (этика и эсхатология)», но в ходе работы замысел этот существенно изменился, и в итоге в 1917 г. Булгаков издал книгу «Свет невечерний. Созерцания и умозрения», которую считал фактическим продолжением и завершением «Философии хозяйства».

Она является своеобразным итогом всего предыдущего периода философского развития Булгакова, предельной точкой эволюции его мировоззрения в рамках религиозной философии. Дальнейший шаг этой эволюции — принятие сана священника летом 1918 г. (чему предшествовало активное и плодотворное участие Булгакова в работе Всероссийского Поместного собора, восстановившего патриаршество) — был для него вполне последователен и естествен.

В 1918 г. Булгаков уехал из Москвы в Крым, где находилась его семья и откуда он в конце 1922 г. был выслан в Турцию по решению Советского правительства. За четыре года пребывания в Крыму Булгаков написал ряд философских трудов, изданных уже после его смерти: «Философия имени», «Трагедия философии» и др. На этом период собственно философского творчества Булгакова заканчивается.

С мая 1923 до лета 1925 г. Булгаков был профессором церковного права и богословия на юридическом факультете Русского научного института в Праге и затем окончательно обосновался в Париже, где был профессором богословия и деканом Православного богословского института. С 1925 по 1938 г. Булгаков совершает ряд поездок по странам Европы и Америки.

Богословское наследие о. Сергия весьма обширно: «Св. Петр и Иоанн», «Купина неопалимая», «Апокалипсис Иоанна», «Православие», трилогия — «Агнец Божий», «Невеста Агнца», «Утешитель» и др. Правда, и как богослов Булгаков весьма философичен и даже «социологичен», о чем свидетельствуют такие его статьи, как «Душа социализма» (Новый град. 1931. № 1; 1932. № 3; 1933. № 7), «Нации и человечество» (Там же. 1934. № 8), «Православие и социализм» (Путь. 1930. № 20), небольшая брошюра «Христианская социология» (Париж, 1927) и опубликованная посмертно книга «Христианство и еврейский вопрос».

Значительную роль в жизни о. Сергия занимала и его экуменическая деятельность, которая не получила в церковно-православных кругах однозначной оценки (как, впрочем, и все его богословское творчество).

Мировоззрение Булгакова, если учесть к тому же его переход «от марксизма к идеализму», не укладывается в единую формулу. Большинство исследователей выделяют три этапа его творческой эволюции: легальный марксизм (1896—1900), религиозная философия (1901—1918), богословие (с 1919). Эволюция взглядов Б. на протяжении всей его жизни была органической и никогда не содержала в себе ни малейшей доли того, что принято называть «ренегатством».

Л. А. Зандер насчитывает четыре «личностных фактора», которые придают Булгакову облик чисто «русского мыслителя»: 1) почвенность, 2) эсхатологичность, 3) необычайную способность к философскому и богословскому синтезу, 4) чисто русское стремление доходить во всем до конца (Зандер Л. А. Бог и Мир. Париж, 1948. Т. 1. С. 11—12).

На первом (марксистском) этапе творчества Булгакова эти черты сказались следующим образом. Подвергнув анализу идеи К. Маркса о конечных судьбах человечества — прежде всего идею прогресса и Zukunftstaat"a (государства будущего), — Булгаков пришел к убеждению о невозможности социологического обоснования глобальных закономерностей общественного развития. В самой попытке установить такого рода закономерности он усмотрел элементы утопизма и «богоборчества», причем последнее он считал основным движущим мотивом марксизма и вообще социализма.

Что касается перспектив развития капитализма в России, то, не отрицая таковых, Булгаков подчеркивал, что и капиталистическая Россия должна для сохранения своей национальной специфики остаться страной по преимуществу аграрной и крестьянской.

На втором этапе творческого пути в центре внимания Булгакова оказались все те проблемы, которые, по его мнению, не получили в марксизме адекватного развития. Главным сочинением этого этапа следует считать «Философию хозяйства», в которой помимо ответа на основной ее вопрос, сформулированный по-кантовски: «Как возможно хозяйство?», Булгаков дал свое понимание природы философского и научного знания.

В этой же книге он впервые в развернутой форме изложил свой вариант софиологии — учения, которое в полном объеме не осмыслено и не оценено до сих пор. Считая, что исторический материализм, в котором с наибольшей силой воплотился дух современного экономизма, не может быть просто отвергнут, а должен быть «положительно превзойден», Булгаков попытался построить собственную философскую систему, соединив достижения немецкой классической философии (преимущественно гносеологизм) с традиционным русским (в духе христианизированного Платона) онтологизмом.

Многие критики справедливо усматривали в «немецкой» терминологии Булгакова лишь своего рода философическое «кокетство», совершенно ему чуждое. Однако это не совсем так. Хотя синтез в целом и не получился, он помог Булгакову преодолеть гегелевскую и Марксову диалектику, которая так или иначе приводила к торжеству «историцизма» (если воспользоваться термином К. Поппера).

Крайности гносеологизма и онтологизма, по Булгакову, преодолимы с помощью понятия Софии, которую в самом первом приближении можно истолковать как предвечный замысел Божий о мире и человеке. Именно понятие Софии позволяет Булгакову считать себя «религиозным материалистом», избегающим гипостазирования общих понятий с «изобретением» места обитания идей («умного места» Платона) и того «размывания» физической (или материальной) субстанции мира, которое зачастую происходит в рамках идеалистической гносеологии (особенно в ее неокантианском варианте).

Кроме того, с помощью понятия Софии Булгаков пытается установить непрерывную иерархию сущностей от Бога до человека и тем самым преодолеть (до известной степени) разрыв между Творцом и Тварью, характерный, например, для протестантской либеральной теологии.

Следующая книга Булгакова — «Свет невечерний» — посвящена решению тех философско-богословских проблем, которые в «Философии хозяйства» были лишь сформулированы и поставлены. Эту книгу вместе с «Тихими думами» (М., 1918) можно считать последним философским произведением Булгакова, после которого начинается богословский период его творчества.

Еще в Крыму в 1918—1922 гг. Булгаков написал несколько философских произведений (изданных посмертно), в которых богословие и философия так тесно переплетены, что трудно однозначно решить вопрос о том, с каких именно позиций они написаны. Это «Философия имени» (Париж, 1953), «Трагедия философии» (М., 1993; нем. перевод: Дармштадт, 1927), философские диалоги «У стен Херсониса» (Символ. Париж, 1993. № 25).

Особый интерес представляет «Трагедия философии», в которой Булгаков обосновывает тщетность усилий человеческого разума построить всеобъемлющую философскую систему.

Начиная с 1922—1923 гг. творчество Булгакова носит преимущественно богословский характер. Его софиологические идеи были оценены с точки зрения православной ортодоксии как еретический уклон и попытка ввести четвертую ипостась.

Экуменическая деятельность о. Сергия, которой он уделял много сил во время своего пастырского служения, в некоторых ее аспектах расценивается как «либеральная».

К своеобразным чертам Булгакова-мыслителя на всех этапах его творческой эволюции можно отнести «социологизм» его мышления (несмотря на то, что в его «Философии хозяйства» имеется довольно сильная критика «социологического разума»). Проект «христианской социологии», вынашиваемый Булгаковым всю жизнь, в полном объеме не был реализован, но принес свои плоды в разработках конкретных социальных проблем, которыми он занимался на протяжении всей жизни. К числу таких проблем относится «национальный вопрос», природа общества (Булгаков вплотную подошел к проблеме «социального тела», активно обсуждаемой в XX в.).

Значительное место в философском наследии Булгакова занимают статьи, посвященные анализу творчества русских мыслителей и писателей В. С. Соловьева, Федорова, Достоевского, Толстого, Пушкина и др.

основные труды

Два града. В 2 т. М., 1911.
Философия хозяйства. М., 1912.
Свет невечерний. Созерцания и умозрения. М., 1917.
Тихие думы. М., 1918.
Св. Петр и Иоанн. Париж, 1926.
Друг Жениха. Париж, 1927.
Купина неопалимая. Париж, 1927.
Лествица Иаковля. Париж, 1929.
Православие. Париж, 1965; М., 1991.
Апокалипсис Иоанна. Париж, 1948; М., 1991.
Автобиографические заметки. Париж, 1949.

Большой энциклопедический словарь

БУЛГАКОВ Сергей Николаевич

БУЛГАКОВ Сергей Николаевич (1871-1944) - русский философ, экономист, теолог. С 1923 в эмиграции, жил в Париже. От легального марксизма, который Булгаков пытался соединить с неокантианством, перешел к религиозной философии, затем к православному богословию. Основные сочинения: "Философия хозяйства" (1912), "О богочеловечестве. Трилогия" (1933-45), "Философия имени" (издано в 1953).БУЛГАКОВ Сергей Николаевич (16 июня 1871, Ливны - 13 июля 1944, Париж), русский философ и православный богослов, экономист, публицист, общественный деятель. Ранний период Родился в семье потомственного священника. Учился в Орловской духовной семинарии, пережив кризис веры, покинул ее в 1888 и завершил образование в Московском университете в 1894 по кафедре политической экономии и статистики. До начала 1900-х гг. примыкал к течению легального марксизма и занимался исследованиями в области политэкономии, выпустил книги "О рынках при капиталистическом производстве" (1897) и "Капитализм и земледелие" (т. 1-2, 1900). На рубеже веков отходит от марксистской идеологии, обращается к философии немецкого классического идеализма, а также к русской мысли, творчеству Достоевского и Вл. Соловьева. Подобная эволюция была характерна для русской интеллигенции той поры, и вскоре Булгаков становится одним из признанных духовных ее лидеров. Он участвует в сборнике "Проблемы идеализма" (1902), выпускает сборник своих статей Под программным названием "От марксизма к идеализму" (1903), активно участвует во множестве начинаний развернувшегося религиозно-философского возрождения - в журналах "Новый путь" и "Вопросы жизни", сборниках "Вопросы религии", "О Владимире Соловьеве", "О религии Льва Толстого", "Вехи", в работе Религиозно-философского общества памяти Вл. Соловьева и издательства "Путь", где в 1911-17 выходили в свет важнейшие произведения русской религиозной мысли. В 1906 был избран депутатом 2-й Государственной думы (как беспартийный "христианский социалист"). Важнейшие из лекций и статей этого периода собраны им в сборнике "Два града" (т. 1-2, 1911). В философских разработках 1910-х (монографии "Философия хозяйства", 1912, и особенно "Свет Невечерний", 1917) Булгаков намечает основы собственного учения, идущего в русле софиологии Соловьева и П. А. Флоренского, однако испытавшего и заметное влияние позднего Шеллинга. Годы революции Процесс постепенного возврата к церковно-православному миросозерцанию завершается уже в революционные годы принятием священства (1918). Булгаков активно участвует в работе Всероссийского Поместного Собора Православной Церкви (1917-18) и близко сотрудничает с патриархом Тихоном. На Октябрьский переворот он откликнулся диалогами "На пиру богов", написанными в стиле и духе "Трех разговоров" Соловьева и вошедшими в коллективный сборник "Из глубины" (1918; переиздание 1991). В годы Гражданской войны, находясь в Крыму, Булгаков интенсивно работает над философскими сочинениями. В "Философии имени" (1920; издано 1953) и "Трагедии философии" (1920-21, издано в немецком переводе 1927) он приходит к выводу, что христианское умозрение может быть выражено без искажений исключительно в форме догматического богословия, которое с тех пор и становится основной сферой его творчества. В эмиграции В 1922 о. Сергий включен в составленные ГПУ по инициативе В. И. Ленина списки деятелей науки и культуры, подлежащих высылке за рубеж. 30 декабря 1922 он покидает Крым и после недолгого пребывания в Константинополе в мае 1923 занимает должность профессора церковного права и богословия на юридическом факультете Русского Научного института в Праге. При его ближайшем участии создается Православный Богословский институт в Париже (1925). С момента его открытия и до самой кончины о. Сергий был его бессменным главой, а также профессором догматического богословия. Под его руководством Сергиевское подворье (комплекс институтских строений с храмом во имя преподобного Сергия Радонежского) выросло в крупнейший центр православной духовности и богословской науки. один из главных отцов-основателей Русского Студенческого Христианского движения, Булгаков участвовал в первых его съездах в Пшерове (Чехословакия) и Аржероне (Франция) и затем продолжал его курировать. В 1930-х он стал одним из влиятельных деятелей и идеологов экуменического движения, в работу которого включился в 1927 на Всемирной Христианской конференции "Вера и церковное устройство" в Лозанне. В 1939 у Булгакова обнаружили рак горла, он перенес несколько операций, побывал на пороге смерти и в значительной степени утратил способность речи. Однако до последних дней жизни в оккупированном Париже продолжал служить литургию и читать лекции (что стоило ему огромных усилий), а также работать над новыми сочинениями. Публицистика Публицистика Булгакова всегда выходила на первый план в критические моменты жизни России: революция 1905-07, начало Первой мировой войны, 1917 год. Спектр ее необычайно широк: религия и культура, Христианство, политика и социализм, задачи общественности, путь русской интеллигенции, проблемы церковной жизни, проблемы искусства и др. Булгаков - один из главных выразителей "веховства" ("Вехи", 1909, ст. "Героизм и подвижничество") как идейного движения, призвавшего интеллигенцию к отрезвлению, отходу от утопизма и оголтелого революционерства, к духовной работе и конструктивной социальной позиции. Разрабатываемые им идеи социального христианства включают анализ христианского отношения к экономике и политике (с апологией социализма, постепенно шедшей на убыль), критику марксизма, но также и буржуазно-капиталистической идеологии, проекты "партии христианской политики", отклики на злобу дня (с позиций христианского либерально-консервативного центризма) и т. п. Тема России решается, вслед за Достоевским и Вл. Соловьевым, на путях христианской историософии. начало Первой мировой войны отмечено славянофильскими статьями, полными веры во всемирное призвание и великое будущее державы. Но уже в диалогах "На пиру богов" и др. судьба России рисуется в тонах апокалиптики и тревожной непредсказуемости.Философия и богословие учение Булгакова прошло в своем развитии два этапа: философский (до его изгнания из России) и богословский, но на всем пути оно оставалось учением о Софии и Богочеловечестве, христианском учением о мире и его истории как воссоединения с Богом. Его движущий мотив - оправдание мира, утверждение ценности и осмысленности бытия во всей материально-телесной полноте. Полемизируя с немецким идеализмом, Булгаков отвергает тезис, согласно которому разум и мышление -высшее начало, имеющее исключительную прерогативу связи с Богом. оправдание мира включает у Булгакова оправдание материи, и тип своего философского мировоззрения он иногда определял взятым у Соловьева выражением "религиозный материализм". Используя, как и отцы Церкви, идеи античной философии, Булгаков вносит в них христианские коррективы. материя - это не только "меон", не оформленный универсальный субстрат чувственных вещей, она также "земля" и "мать", соучаствующая по воле Бога в бытии мира как творческом процессе, продолжающем акт сотворения. Венец и цель этого творчества - земное рождение Богочеловека Христа, в котором материя выступает как Богоземля и Богоматерь, а мир восходит к соединению с Богом. Связь Бога и мира определяется концепцией Софии Премудрости Божией.Софиология Софилогическая система догматического богословия развита Булгаковым главным образом в "большой трилогии": "Агнец Божий" (1933), "Утешитель" (1936), "Невеста Агнца" (1945). Здесь София сближается с "усией", сущностью Св. Троицы. Это сближение, как и его следствия, вызвало возражения и полемику; в 1935 учение Булгакова было осуждено в указах Московской Патриархии, а также зарубежного Архиерейского Собора в Карловцах. В. Н. Лосский, давший критический анализ учения, находит, что суть его - "поглощение личности софийно-природным процессом, уничтожающим свободу" ("Спор о Софии", Париж, 1936). Булгаков отвечал оппонентам, однако "спор о Софии" так и не получил окончательного решения. Критика софианских идей не затрагивает, однако, многих важных тем и разделов системы Булгакова, его анализа религиозных аспектов истории, материальной деятельности человека, феноменов пола, творчества, искусства. Сочинения: Св. Петр и Иоанн. 1926.Друг Жениха, Купина Неопалимая. 1927.Лествица Иаковля. 1929.Соч. 1933. Т. 1-2.О Софии Премудрости Божией. Указ Московской Патриархии и докладные записки проф. прот. Сергия Булгакова митрополиту Евлогию. 1935.Автобиографические заметки. 1948, 1990.Православие. 1965, 1991.Христианство и еврейский вопрос. 1991.Литература:Соболев Серафим (архиепископ). Новое учение о Софии Премудрости Божией. София, 1935.Памяти о. Сергия Булгакова. 1945.Зандер Л. Бог и мир. 1948. Т. 1-2.Осоргина Т. Библиография трудов о. Сергия Булгакова. 1987.Монахиня Елена. Профессор протоиерей Сергий Булгаков // Богословские труды. 1986. Т. 27.Naumov K. Bibliographie des oeuvres de p. Serge Boulgakov. Рaris, 1984.С. С. Хоружий БУЛГАКОВ Федор Ильич (1852-1908) - российский журналист и историк искусства. "Художественная энциклопедия" (т. 1-2, 1886-87), сборник биографий "Наши художники" (т. 1-2, 1889-90).

• - о. Сергий, философ, экономист, публицист, общественный деятель и богослов, оказавший влияние на творчество Булгакова, особенно в романе «Белая гвардия»...

  Энциклопедия Булгакова

• - - богослов, философ, экономист, публицист, деятель образования, священник. С 1923 в эмиграции, профессор церковного права и богословия на юридическом факультете Русского Научного института в Праге...

  Педагогический терминологический словарь

• Большой экономический словарь

• - русский философ и богослов. Родился в Ливнах Орловской губернии 16 июня 1871. Окончил юридический факультет Московского университета, в 1890-х годах увлекался марксизмом, был близок к социал-демократам...

  Энциклопедия Кольера

• - отст. ген.-майор...
• - род. 23 марта 1920 в Харькове. Композитор...

  Большая биографическая энциклопедия

• - Ведущий научный сотрудник Российского государственного медицинского университета; родился 3 июля 1948 г.; доктор медицинских наук; академик РАЕН; лауреат премии Ленинского комсомола в области науки...

  Большая биографическая энциклопедия

• - генерал-лейтенант; годы его рождения и смерти неизвестны. В 1756 г. он уже значился в военной службе...

  Большая биографическая энциклопедия

• - Исполнитель авторской песни, родился 25 июня 1958 г. и живет в г. Владивостоке...

  Большая биографическая энциклопедия

• Большая биографическая энциклопедия

• - философ, богослов, экономист, священник. В 1896 оканчивает юридический факультет Московского ун-та и уезжает в Германию, где занимается политэкономией и примыкает к марксизму...

  Философская энциклопедия

• - русский экономист, философ, теолог. В 90-е гг. XIX в. разделял экономические идеи марксизма...

  Словарь бизнес терминов

• - известный русский писатель. Род. 16 июля 1871 г. в г. Ливнах, Орловской губ., в семье священника...

  Энциклопедический словарь Брокгауза и Евфрона

• - русский буржуазный экономист, философ и теолог. Профессор политэкономии в Киеве и Москве. В 1918 принял священство. С 1923 в эмиграции. С 1925 профессор русского Богословского института в Париже...

  Большая Советская энциклопедия

• - русский философ, экономист, теолог. С 1923 в эмиграции, жил в Париже. От легального марксизма, который Булгаков пытался соединить с неокантианством, перешел к религиозной философии, затем к православному богословию...

  Большой энциклопедический словарь

• - философ, богослов экономист Каждый человек есть художник своей собственной жизни, черпающий силу и вдохновение в себе самом. Церковь состоит из национальных церквей, так же как человечество из наций...

  Сводная энциклопедия афоризмов

"БУЛГАКОВ Сергей Николаевич" в книгах

Булгаков Сергей Николаевич (1871–1944)

Из книги Лексикон нонклассики. Художественно-эстетическая культура XX века. автора Коллектив авторов

Булгаков Сергей Николаевич (1871–1944) Русский философ, религиозный мыслитель, с 1918 г. - священник. В 1923 г. выслан из советской России, с 1925 по 1944 г. - профессор догматики в Богословском институте в Париже, автор многих работ, в основном философско-богословского содержания,

БУЛГАКОВ Сергей Николаевич

Из книги Серебряный век. Портретная галерея культурных героев рубежа XIX–XX веков. Том 1. А-И автора Фокин Павел Евгеньевич

БУЛГАКОВ Сергей Николаевич 16(28).6.1871 – 12.7.1944Экономист, религиозный философ, теолог, публицист, литератор. В 1911–1917 – сотрудник издательства «Путь» (Москва). Участник сборника «Вехи» (М., 1909). Книги «Капитализм и земледелие» (т. 1–2, СПб., 1900), «От марксизма к идеализму» (СПб., 1903),

57. Сергей БУЛГАКОВ

Из книги 100 пророчеств о судьбе русского народа автора Клыковская Тина Николаевна

57. Сергей БУЛГАКОВ Мы живем в эпоху обостренной экономической рефлексии, напряженного и утонченного экономического самосознания, когда вопросы экономического бытия властно заняли в мысли и чувстве одно из первых мест. Объяснения этому явлению нужно искать, разумеется,

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ БУЛГАКОВ (1871–1944)

Из книги 100 великих мыслителей автора Мусский Игорь Анатольевич

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ БУЛГАКОВ (1871–1944) Экономист, философ, теолог. От легального марксизма, который Булгаков пытался соединить с неокантианством, перешел к религиозной философии, затем к православному богословию. Основные сочинения «Философия хозяйства» (1912), «О

Сергей Николаевич Булгаков (1871 г. – 1944 г.)

Из книги Знаменитые мудрецы автора Пернатьев Юрий Сергеевич

Сергей Николаевич Булгаков (1871 г. – 1944 г.) Русский философ, религиозный и общественный деятель. Основные сочинения: «От марксизма к идеализму»; «Два града» в 2-х томах; монография «Философия хозяйства»; «Свет Невечерний»; «Философии имени»; трилогия «Агнец Божий»,

Сергей Николаевич Сергеев-Ценский (Сергей Николаевич Сергеев) (30 сентября (18 сентября) 1875 – 3 декабря 1958)

Из книги История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции автора Петелин Виктор Васильевич

Сергей Николаевич Сергеев-Ценский (Сергей Николаевич Сергеев) (30 сентября (18 сентября) 1875 – 3 декабря 1958) Родился в селе Преображенском Тамбовской губернии в семье земского учителя, капитана в отставке, участника Севастопольской обороны в 1854-1855 годах. У отца была богатая

Сергей Николаевич Булгаков

Из книги Афоризмы автора Ермишин Олег

Сергей Николаевич Булгаков (1871-1944 гг.) философ, богослов экономист Каждый человек есть художник своей собственной жизни, черпающий силу и вдохновение в себе самом.Церковь состоит из национальных церквей, так же как человечество из наций.Человек – это живое

Булгаков Сергей Николаевич

Из книги Большая Советская Энциклопедия (БУ) автора БСЭ

БУЛГАКОВ, Сергей Николаевич

Из книги Большой словарь цитат и крылатых выражений автора Душенко Константин Васильевич

БУЛГАКОВ, Сергей Николаевич (1871–1944), богослов, философ, экономист 1445 Отец русской интеллигенции Белинский. «Героизм и подвижничество», V (опубл. в сб. «Вехи», 1909) ? Вехи. Интеллигенция в России. – М., 1991, с. 72 Позднее Н. Бердяев назвал «отцом русской интеллигенции»

БУЛГАКОВ Сергей Николаевич (1871-1944)

Из книги Новейший философский словарь автора Грицанов Александр Алексеевич

БУЛГАКОВ Сергей Николаевич (1871-1944) - русский религиозный философ, богослов, экономист. Окончил юридический факультет Московского университета (1896). Профессор политэкономии в Киеве (1901-1906) и Москве (1906-1918). Депутат Второй государственной думы. В 1918 принимает священнический

БУЛГАКОВ Сергей Николаевич, после принятия сана - отец Сергий 16(28).VI.1871, Ливны Орловской губернии - 12.VII.1944, Париж

Из книги 99 имен Серебряного века автора Безелянский Юрий Николаевич

БУЛГАКОВ Сергей Николаевич, после принятия сана - отец Сергий 16(28).VI.1871, Ливны Орловской губернии - 12.VII.1944, Париж Чисто композиционно лучше всего начать с «Воспоминаний о русских философах», в которых Андрей Белый рассказывает, как его донимал Григорий Рачинский (тоже

Сергей Булгаков Героизм и подвижничество (Из размышлений о религиозной природе русской интеллигенции)

Из книги Манифесты русского идеализма автора Трубецкой Евгений Николаевич

Сергей Булгаков Героизм и подвижничество (Из размышлений о религиозной природе русской интеллигенции) Комментарии IРоссия пережила революцию. Эта революция не дала того, чего от нее ожидали. Положительные приобретения освободительного движения все еще остаются, по

Два богословских подхода к тайне личности: Сергей Булгаков и Владимир Лосский

Из книги Богословие личности автора Коллектив авторов

Два богословских подхода к тайне личности: Сергей Булгаков и Владимир Лосский Существуют два способа обращаться с религиозной проблематикой личности: либо можно сконцентрироваться на трагической ситуации человека в мире и затем рассмотреть его открытость

Булгаков, Сергей Николаевич (Bulgakov, Sergei Nikolaevich, 1870-1944).

Из книги Теологический энциклопедический словарь автора Элвелл Уолтер

Булгаков, Сергей Николаевич (Bulgakov, Sergei Nikolaevich, 1870-1944). Русский экономист и богослов. Родился в семье священника Русской православной церкви, однако в юности отошел от церковной жизни. Закончил Московский университет(1894), учился в Берлине, Париже, Лондоне. Вернувшись в

Сергей Булгаков и Густав Шпет: разговор о соборности Т. Г. Щедрина

Из книги Русское богословие в европейском контексте. С. Н. Булгаков и западная религиозно-философская мысль автора Коллектив авторов

Сергей Булгаков и Густав Шпет: разговор о соборности Т. Г. Щедрина История русской философии, как целостный феномен, сегодня во многом еще terra incognita. И хотя попытки выстраивания «магистральной линии», поиски «основного вопроса», интеллектуальных истоков и оснований

Annotation

Оп.: Сергей Булгаков. Сочинения в двух томах. Том второй. Философия имени. Икона и иконопочитание. – М: Искусство; СПб: Инапресс, 1999. – с. 13-175.

[В данной публикации отсутствуют главы Софиологическое уразумение догмата об имени Иисусовом. Примечания. Экскурсы; пропали примечания; пропали некирилические тексты]

I. ЧТО ТАКОЕ СЛОВО?

II. РЕЧЬ И СЛОВО

1. Части речи (имя, глагол, местоимение)

2. Имя существительное

3. Грамматическое предложение:

III. К ФИЛОСОФИИ ГРАММАТИКИ

IV. ЯЗЫК И МЫСЛЬ

V. «СОБСТВЕННОЕ» ИМЯ

VI. ИМЯ БОЖИЕ

I. ЧТО ТАКОЕ СЛОВО?

1. Человеческое познание совершается в слове и через слово, мысль неотделима от слова, ее саморефлексия неизбежно требует анализа того, что составляет этот ее первичный элемент или материал, т. е. оно должно начинаться с анализа слова, с исследования его существа. Итак, что же такое слово? Вопрос в такой форме звучит, конечно, слишком невнятно, ибо многозначен, он может быть понят в тысяче разных смыслов, в зависимости от нашей интонации, от направления внимания, от конкретного устремления пытающей мысли. Даже в сравнительно узких пределах науки о языке, где он имеет свою специфическую постановку, оставляется обычно без внимания то, что нас здесь больше всего интересует1)1. Слово изучается в лингвистике со стороны строения, фонетики, истории, морфологии, семасиологии, психологии, в связи со всем богатейшим содержанием, которое имеет современная наука о языке. Однако в этой истории, физиологии, психологии, анатомии, механике слов изучается становление слова и его судьбы, вообще преобладает генетическое исследование, опирающееся на изобилие научно изучаемых фактов, но при этом в большинстве случаев даже не замечается проблема слова как такового: что делает слово словом, в чем его естество, при всяком положении вещей, во всяком языке, во всякую эпоху, при всяком употреблении? Что является тем специфическим признаком, без которого нет слова? Какова его онтологическая характеристика? Это вопрос не о генезисе и не о становлении, но сущности, о слова. Все вопросы о генезисе слова, которые обычно исследуются по этому поводу, как-то: о происхождении языка, о изначальном единстве или множественности наречий и под. – при этой постановке остаются вне рассмотрения. В самом деле, ошибочно думать, чтобы, исследуя генезис, мы тем самым могли установить сущность, напротив, в известном смысле ее надо знать уже ранее этого исследования, иначе и это последнее становится невозможным. Надо взять не условное продиктованное специальными задачами исследование, нужна интуиция слова, узрение его в его непосредственном бытии, в его идее. Нужно выделить и установить относительно слова то, что о нем само собой разумеется, составляет его аксиому. Очевидно, Что эта первая и основная аксиома находится на рубеже лингвистики, которая знает только конкретные, облеченные в плоть и кровь слова, имеет дело со звуками, уже ставшими словами, и эту плоть слова изучает в разных разрезах. Между тем это слово, облеченное в историческую плоть и имеющее свое определенное место в языке и его истории, есть пришлец из другого мира, вернее сказать, оно принадлежит сразу двум мирам. Хотя оно дается в руки лингвисту для всяких его анализов, но с этой своей оболочкой оно не отдается ему всецело и, оставаясь самим собой, не вмещается в его исследование. Вопрос о слове не вмещается в науку о словах как таковую. И если лингвисты считают себя иногда призванными высказываться по вопросу о слове, они довольствуются обычно очевидными отводами, иногда же наивностями, причем самая злейшая из них состоит в том, что свою личную метафизику, а иногда предубеждение, ученый специалист без критики провозглашает за научное разрешение вопроса, не замечая, что он еще требует предварительного разъяснения или расчленения. На самом деле вопрос о слове не есть вопрос филологии, хотя, разумеется, она здесь имеет свое суждение и дает свое заключение в первую очередь. Обычно же филологи его как следует даже не сознают. Но гораздо более удивительно то, что его в такой же степени не сознают и философы. Для них язык остается, по выражению Мюллера (Лекции о науке о языке*, 19), «подобно покрывалу, слишком близко прилегающему к умственному глазу человека, едва приметен». На слово смотрят, обычно, только как на орудие мысли и даже не самой мысли, а только её изложения, как на само собой понятное и само собой разумеющееся средство. В нем видят абсолютно прозрачную и пропускающую свет среду, вроде окна, о котором надо заботиться, чтобы оно было промыто или, в крайнем случае, не обманывало своими цветными стеклами. В этом смысле слова иногда боялись, принимались меры приведения его к порядку, относительно его отпускались ядовитые выходки, вроде мефистофельского

denn eben wo Begriffe fehlen,

da stellt ein Wort zur rechten Zeit sich ein.**

Суждения, подобные тому, которое мы встречаем у мыслителя языка Гумбольдта, что «die Sprache ist das Bildende Organ der Gedanken» и что «es gibt keine Gedanken ohne Sprache, und das menschliche Denken wind erst durch die Sprache»***, оставались непонятными и неуслышанными. Вся новейшая философия, кроме Лейбница, прошла мимо языка, можно сказать, не заметив проблемы слова. Ни Кант, ни Фихте, ни Гегель не заметили языка и потому неоднократно являлись жертвой этого неведения. И это же повторялось и в дальнейшей философии, где одни, представители логики, в языке видели только индифферентное средство, другие же рассматривают вопрос чисто психологически. За вопрос о значении слова для мысли философия и филология цеплялись уже при рассмотрении более сложного вопроса, именно об отношении грамматики и логики, однако здесь этот вопрос оставался либо совсем не рассмотренным, либо сдавался на рассмотрение в психологию.

Итак, повторяем еще раз, наш вопрос стоит на рубеже, от которого в одну сторону лежит обширная и богатейшая область филологии, а в другую ведут стропотные пути философии, но он возникает не как специальная проблема той или другой специальной области знания, но как одно из основных, непосредственных и первичных восприятий человеческого самосознания как ****. Человек есть существо мыслящее и говорящее, слово-мысль или мысль-слово находится в его обладании ранге всякого конкретного высказывания. Человек мыслит в словах и говорит мысль, его разум, ?????, неразрывно связан со словом?????, ????? есть?????, – в непередаваемой игре слов говорит нам самосознание.

Итак, что же есть этот????? – слово-мысль?

Слово есть соединение звуков голоса и шумов, извлекаемых нашими органами речи, причем оно может быть действительно произнесено или только обозначено через письмо или другим способом, например жестом. Эта звуковая масса есть, по удачному выражению стоиков2)), тело слова, ????. Без этого звукового тела нет слова, все равно, будет ли оно произнесено, или только схематически обозначено, или только возникнет в нашем представлении (как ноты уже содержат в себе музыку независимо от исполнения). Как может быть ближе и точнее определено это тело слова, на какие элементы оно может быть разложено, какие элементы в нем окажутся существенными, какие производными, как они возникли и т. д., – эти вопросы мы здесь можем оставить без внимания, они и составляют собственно область науки об языке. Для нас же пока достаточно установить, что всякое слово имеет звуковое тело, реально осуществляемое, т. е. произносимое или только предносящееся в идеальном образе. Существенно в этом деле, очевидно, не физическая сторона звука, тембр голоса, его сила и проч., но определенное соединение звуков, звуковая или музыкальная фраза; в конце концов, может быть определенное соотношение звуковых колебаний, выражаемое математической формулой, даже числом: все равно и конкретное число выражает определенный ритм и звук, строение звукового тела, определяет плоть слова. Тело слова есть форма, в чем бы ни запечатлевалась она, в чем бы ни реализовалась, хотя бы в жесте3). Как форма слово есть нечто воплощенное, принадлежащее природному, материальному миру, вписанное в него, запечатленное и запечатлеваемое в нем*. Есть ли слово такой же предмет внешнего мира, как этот стол, это перо, эти чернила? Есть ли такой предмет вот это написанное слово? Очевидно, да. А это напечатанное? Очевидно, тоже да. А это произнесенное? Почему же нет? Разве же ветер, свистящий в трубе, или всякий другой звук не есть предмет (звуковой) или явление этого мира, не есть вообще материальный предмет? А слово, которое записано на фонографической пластинке, в виде нескольких углублений, или которое звучит из фонографической трубы при вращении валика? А слово, которое я читаю в книге, слышу или осязаю (в азбуке для слепых), или вижу (в случае азбуки для глухонемых)? Почему же нет? Но слово, которое я думаю или которым думаю, хотя и не произношу; которого никто не знает, кроме меня, которое остается в недрах души моей? Пусть это слово беззвучно, но ведь оно не беззначно. Ведь я думаю на определенном языке, а не на языке вообще. Слово мое и внутреннее не остается бесплотно, т. е. бесформенно, хотя и оголено от звука; при этом в моих органах могут происходить какие-то зачаточные артикуляции и в мозгу совершается соответственная работа. Одним словом, слово может не выйти наружу, не проявиться, но оно все-таки существует в своей плоти, его идеальный образ имеется в представлении субъекта, причем наши молчаливые слова-мысли сплошь и рядом переходят в мысль вслух, монолог. Таково и вообще происхождение всякого живого слова, которое исходит из тьмы молчания. Но оно уже присутствует в нем до своего произношения, как предмет в комнате выступает из темноты, бывшей в ней раньше до внесения света. И когда я хочу сообщить свои мысли другому, тогда должен слова, имеющиеся лишь в воображении, образы слов – реализовать, ...

Сергей Николаевич Булгаков

Экономист, философ, теолог. От легального марксизма, который Булгаков пытался соединить с неокантианством, перешел к религиозной философии, затем к православному богословию. Основные сочинения «Философия хозяйства» (1912), «О богочеловечестве. Трилогия» (1933–1945), «Философия имени» (изд. в 1953 году).

Сергей Николаевич Булгаков родился 16 (28) июня 1871 года в Ливнах (Орловская губерния). Отец его был потомственным священником, скромным настоятечем кладбищенской церкви. Детские воспоминания о красоте литургии, сливавшиеся с впечатлениями от русской природы, стали источником глубоких переживаний будущего философа.

«То, что я любил и чтил больше всего в жизни своей, - не кричащую благородную скромность и правду, высшую красоту и благородство целомудрия, все это мне было дано в восприятии родины».

С 1884 года Булгаков учится в Орловской духовной семинарии. Юношеский религиозный кризис совпадает с разочарованием, вызванным казенным духом семинарского образования. Надолго отойдя от религии, Булгаков увлекается гуманитарными и экономическими науками. В 1890 году он поступает на юридический факультет Московского университета.

«Меня влекла область филологии, философии, литературы, я же попал на чуждый мне юридический факультет в известном смысле для того, чтобы тем спасать отечество от царской тирании, конечно, идейно».

В поисках целостного мировоззрения Булгаков становится марксистом (как и многие молодые интеллигенты, вступившие в общественную жизнь на волне разочарования в «экономическом романтизме» народничества).

После окончания университета (1894) его оставляют на кафедре политической экономии и статистики для подготовки к профессорскому званию. С 1895 года начинается его преподавательская деятельность, раскрывшая выдающийся педагогический талант Булгакова в Московском техническом училище он преподает политэкономию. Выходят в свет его социологические и политэкономические статьи, обратившие на себя внимание научной общественности. Происходят изменения и в личной жизни.

В 1898 году Булгаков женится на Елене Ивановне Токмаковой. Получив стипендию для двухлетней стажировки на Западе, новобрачные отправляются в Германию. Они занимают скромную квартиру на Клопштокштрассе (там в декабре 1898 года в семье Булгаковых появится первый ребенок - дочь). Выезжают на короткое время в Париж, Лондон, Женеву, Цюрих, Венецию, но основной материал для своего научного труда Булгаков собирает в Германии. Здесь он имеет возможность проверять результаты исследования в личном общении с представителями германской социал-демократии. К этому времени Булгаков становится авторитетным теоретиком марксизма, известным не только в России, но и в Германии.

Плодом его научных изысканий стала двухтомная работа «Капитализм и земледелие», на основе которой была защищена магистерская диссертация. Ведущей идеей работы было обоснование специфики земледелия, для которого свойственна децентрализация капитала, вопреки общей марксистской формуле.

После стажировки за рубежом, знакомства с Бебелем и Каутским, 1901–1906 годы Булгаков живет в Киеве, где служит профессором политэкономии Киевского политехнического института и приват-доцентом Киевского университета. Это плодотворный период его творчества одна за другой выходят яркие статьи, составившие впоследствии двухтомник «Два града». В это же время происходит перелом, приведший Булгакова «от марксизма к идеализму». Сборник статей под таким заглавием, опубликованный в 1903 году, стал символом целой эпохи русской интеллигенции, обозначив переход ее от упований на научный метод марксизма и его революционный потенциал к поискам синтеза научности с наследием мировой философии.

В книге были собраны статьи марксистского плана и их автоопровержение. В предисловии к сборнику Булгаков признает: «Я стремился верою и правдою служить марксизму, стараясь, насколько хватало моего уменья, отражать нападения на него и укреплять незащищенные места, и этой задаче посвящены были - прямо или косвенно - решительно все мои работы. Но совершенно помимо моей воли и даже вопреки ей, выходило так, что стараясь оправдать и укрепить свою веру, я непрерывно ее подрывал».

Кант для Булгакова был всегда «несомненнее», и он «считал необходимым поверять Маркса Кантом, а не наоборот». Даже в «пору наибольшего увлечения марксизмом» Булгаков не забывает проблему зла и насилия. По его мнению, решение проблемы найдено Владимиром Соловьевым. Об этом он написал статью «Что дает современному сознанию философия Соловьева?» Булгаков убежден: «Система Соловьева есть самый полнозвучный аккорд, какой только раздавался в истории философии». Альфа и омега учения Соловьева - положительное всеединство.

Булгаков помогает уточнить это понятие мир состоит из личностей, так считал и Лейбниц, но у последнего личности не имеют контакта друг с другом (монады лишены «окон»), не ведают друг о друге. У Соловьева они связаны узами любви. У Маркса ничего подобного нет. Отсюда и бесцеремонное отношение к человеку, люди для Маркса - алгебраические знаки, их назначение - быть средством. «Для него проблема индивидуальности, абсолютно неразложимого мира человеческой личности, интегрального ее естества не существует». Маркс растворил индивидуальное в социальном.

В день десятилетия кончины Соловьева Булгаков произносит речь «Природа в философии Владимира Соловьева», в которой ставит вопрос о преображении мира, сопоставляя идеи Соловьева с идеями Шеллинга. «В действенном практическом сознании человечества по-новому ощущается проблема об отношении к космосу». Так Булгаковым овладевает идея космизма. Наряду с Достоевским и Соловьевым у него появляется новый наставник - Николай Федоров.

В 1907 году выходит первый том «Философии общего дела», Булгаков откликается на него обстоятельной статьей «Загадочный мыслитель». «По убеждению Федорова, Бог создал не наилучший, законченный уже мир, а лишь потенциально наилучший, который может стать наилучшим, но при участии человеческого труда». В этом мире все для человека, но только через человека, человек - орудие божества. Булгаков не во всем согласен с Федоровым, но увлечен им, видит в Федорове если не учителя, то утешителя человечества.

С 1902 года начинается постепенное сближение русской интеллигенции с церковью. Участие Булгакова в этом процессе выразилось в редактировании журнала «Новый путь» (с осени 1904), а затем - в издании журнала «Вопросы жизни» (с 1905). Эти журналы публиковали материалы петербургских религиозно-философских собраний и отражали эволюцию философского сознания левой интеллигенции.

В 1906 году Булгаков переезжает в Москву, где преподает политэкономию в Московском коммерческом институте и становится приват-доцентом Московского университета. Заметную роль играет также Булгаков в деятельности Религиозно-философского общества памяти Владимира Соловьева.

В 1907 году Булгакова избирают во Вторую Государственную думу: политическая деятельность приносит ему немало разочарований, но в то же время дает важный опыт понимания исторической реальности. Биографы неизменно отмечают важную дату в жизни Булгакова, знакомство в 1910 году с П. А. Флоренским. Взаимообогащающая дружба этих мыслителей многое дала русской философии. С. Н. Булгаков окончательно переходит к религиозно-философскому мировоззрению и все более к его церковно-практической интерпретации. Прославлению труда посвящено главное произведение философского периода - «Философия хозяйства» (1912).

«Хозяйственный труд есть уже как бы новая сила природы, новый мирообразующий, космогонический фактор, принципиально отличный притом от всех остальных сил природы. Эпоха хозяйства есть столь же характерная и определенная эпоха в истории земли, а через нее в истории космоса, что можно с этой точки зрения всю космогонию поделить на два периода: инстинктивный, до-сознательный или до-хозяйственный, - до появления человека, и сознательный, хозяйственный, - после его появления. Разумеется, мы говорим это не в смысле современного эволюционизма, но подразумеваем выявление живых сил, изначально вложенных в мироздание творцом». Булгаков мыслит категориями космизма. В основном он ссылается на Шеллинга, реже - на Федорова.

К защите он представил первую часть, озаглавленную «Мир как хозяйство», но в своем вступительном слове перед защитой он намечает проблему, говоря о смысле жизни как основной философской проблеме. В книге «Православие» (глава «Православие и хозяйственная жизнь») Булгаков высказывается более определенно. Он признает, что православие имеет меньший опыт решения социального вопроса, нежели западные церкви, но отмечает, что дух соборности благоприятствует правильному подходу к проблеме. «Конечно, православная соборность не есть демократия, однако отсутствие здесь «князей церкви, с церковным монархом - папой во главе, делает православие более народным, благоприятствующим духу экономической демократии Достоевский говорил иногда: православие есть наш русский социализм. Он хотел этим сказать, что в нем содержится вдохновение любви и социального равенства, которое отсутствует в безбожном социализме».

Свои взгляды Булгаков характеризует как «социальное христианство», представителями которого в России он считает Достоевского, Толстого, Вл. Соловьева и особенно Н. Ф. Федорова.

Следующая его монументальная философская работа «Свет невечерний» (1917) трактует еще более общие проблемы, нежели докторская диссертация «Свет невечерний» - книга логических и эмоциональных итогов чисто философских исканий Булгакова.

Булгаков работал над корректурой книги «Свет невечерний», когда произошла Февральская революция. Он спрашивал себя, не наступила ли апокалипсическая эпоха? В том, что наступил новый акт всемирно-исторической трагедии, он не сомневался.

А пока вынужден переехать в Крым, где находится семья. Там переживает взлет и падение Врангеля.

В Крыму появляются два его философских труда, которые долгое время оставались рукописями. Это «Философия имени» и «Трагедия философии». Корни «Философии имени» уходят в довоенное время. В 1912 году в монастыре Св. Пантелеймона на Афоне возникло еретическое движение имяславцев, подавленное силой. Имяславие - почитание имени Божьего: в имени Божьем его слава и сила. Имяславие встретило интерес и получило поддержку в среде русских философов. На Соборе в 1917 году Булгаков должен был выступить с докладом, материалы которого затем легли в основу книги «Философия имени».

Мысль неотделима от слова. Мыслей без слов и слов без смысла не бывает. «Слова вовсе не суть гальванизированные трупы или звуковые маски, они живы, ибо в них присутствует мировая энергия, мировой логос… Чрез микрокосм говорит космос». Но почему тогда существует не один язык, а множество языков? Организм имеет многие органы, так и языки образуют множество органических проявлений единой основы.

Слова имеют космическую, магическую силу. И в первую очередь имя собственное. Имя - корень индивидуального бытия, идея человека в платоновском смысле. Имя - семя жизни, оно изнутри определяет своего носителя, не он носит имя, а оно его носит. Псевдонимия есть объективная ложь и притворство, актерство имени. «Псевдоним есть воровство, как присвоение не своего имени, гримаса, ложь, обман и самообман. Последнее мы имеем в наиболее грубой форме в национальных переодеваниях посредством имени, что составляет наиболее обычный и распространенный мотив современной псевдонимии Троцких, Зиновьевых, Каменевых и проч.

Здесь двойное преступление: поругание матери - своего родного имени и давшего его народа (ибо национальные имена даются через посредство родителей всем народом, и отречение совершается также от всего народа), и желание обмануть других, если только не себя, присвоением чужого имени». Переменить имя в действительности так же невозможно, как переменить свой пол, расу, возраст.

Что касается имени Божьего, то это реальная сила откровения, это звуковая икона. Имяборство сродни иконоборству. «В имени Божьем Господь сам себя именует в нас и чрез нас, в нем звучат для нас громы и сверкают молнии Синая, присутствует энергия Божия».

В декабре 1922 года Булгаков выезжает вместе с семьей из Крыма и, после недолгого пребывания в Константинополе, обосновывается в Праге, где, благодаря заботе президента Т. Масарика, был основан Русский научный институт. На его юридическом факультете Булгаков становится профессором церковного права и богословия». Всемирная история - это Страшный суд», - цитирует Булгаков Шиллера (приписывая эти слова Гегелю) в предисловии к «Трагедии философии».

При жизни на языке оригинала опубликовать эту работу не удалось, она вышла в 1927 году на немецком, на русском она увидела свет только в 1993 году. Отвлекаясь от трагедии родной страны, переживавшей Апокалипсис, Булгаков пишет о трагедии мировой философии, которая переживает взлеты Икара и его падения.

«Философ не может не лететь, он должен подняться в эфир, но его крылья неизбежно растаивают от солнечной жары, и он падает и разбивается. Однако при этом взлете он нечто видит и об этом видении и рассказывает в своей философии. Настоящий мыслитель, так же как настоящий поэт (что в конечном смысле одно и то же), никогда не врет, не сочиняет, он совершенно искренен и правдив, и, однако, удел его - падение»

Беда философа - стремление создать систему, ибо логическая дедукция мира невозможна. Философский путь о. Сергия логично привел его к богословским трудам, которым он посвятил себя в последние годы жизни. По своим политическим убеждениям он монархист. О «христианском социализме» он слышать теперь не хочет, ибо любой социализм означает насилие и безбожие. Иное дело социальное христианство, соборная ответственность за тебе подобных. Человеческая душа - христианка.

Булгаков - необходимое звено в развитии русской идеи. Он не оставил, подобно другим, специального труда, посвященного этой проблеме, но осветил отдельные ее аспекты всесторонне и глубоко. Основной вывод, сделанный им при этом, - философия русской идеи неизбежно смыкается с православием.

В 1925 году в Париже создается Православный Богословский институт. В июле этого года Булгаков переезжает в Париж, чтобы возглавить кафедру догматического богословия. На долгие годы он становится одним из ведущих православных богословов зарубежья. Наиболее значительными работами этих лет являются две знаменитые трилогии, в которых были выражены основы богословских воззрений Булгакова: «Купина Неопалимая» (1927), «Друг Жениха» (1927), «Лестница Иаковля» (1929), «Агнец Божий» (1933), «Утешитель» (1936), «Невеста Агнца» (1945).

Защита софиологического понимания догматов христианства вызвала полемику, а позже суровое осуждение Булгакова в ереси со стороны митрополита Сергия (Москва), имевшего, впрочем, под руками лишь обстоятельные выписки из его труда, сделанные противниками Булгакова. Митрополит Евлогий, как ректор Богословского института, счел нужным создать особую комиссию для уяснения вопроса о «еретичестве» Булгакова, доклад комиссии был, в общем, благоприятным для автора, который мог дальше продолжать свое преподавание в Богословском институте.

Весной 1939 года Булгаков перенес тяжелую операцию (у него был рак горла). Операция была удачной, но голосовые связки были удалены - однако через несколько месяцев Булгаков мог говорить (почти шепотом), мог совершать литургию и даже читать лекции.

13 июля 1944 года, вследствие кровоизлияния в мозг, Булгаков скончался в Париже. Наиболее известным учением Булгакова является теория Софии и основанная на этой теории концепция всеединства. Свою софиологию Булгаков развивал в течение всей жизни. У Шеллинга есть мысль о том, что между временем и вечностью должно находиться нечто, с чего должно начаться время. У Соловьева (и Флоренского) Булгаков находит имя этому нечто - София, премудрость Божия, энтелехия мира, его потенция «София не только любима, но и любит ответной любовью, и в этой взаимной любви она получает все, есть все. И как любовь Любви и любовь к Любви, София обладает личностью и ликом, она есть субъект, лицо, или, скажем богословским термином, ипостась, конечно, она, отличаясь от ипостасей Св. Троицы, есть особая, иного порядка, четвертая ипостась. Она не участвует в жизни внутрибожественной, не есть Бог, и потому не превращает триипостасность в четвероипостасность, троицу в четверицу Но она является началом новой, тварной многоипостасности».

Это двусмысленное положение Софии (а тень такой двусмысленности падала и на само учение Булгакова, провоцируя нападки оппонентов) создает напряжение между иерархическими уровнями бытия. С одной стороны, София связует Бога с миром, является посредницей между небом и землей. С другой стороны, грех приводит к тому, что происходит «смещение бытия с его метафизического центра», и София, вместе с миром, теряет прямую связь с небом. София ипостасна еще и потому, что она не есть тварное бытие, она получает свою долю вечности непосредственно от Бога. Но в то же время она не может активно распоряжаться вечностью, да и мир от нее относительно независим.

Булгаков полагает, что с этой точки зрения София может быть названа принципом Вечной Женственности, ибо она как «материнское лоно бытия» принимает творческую силу Бога и воплощает ее в мире. Есть у Булгакова и различение между «двумя центрами» в софийном принципе, между Небом и Землей, которые как бы дают два лика Софии собственно божественное и тварное.

София открывается в мире как красота, которая есть ощутимая софийность мира. Поэтому искусство лучше, непосредственнее знает Софию, нежели философия. Красота царственна, она не может не царить, это наше собственное воспоминание об Эдеме, но она может и обманывать. Эдемская красота в не-Эдеме есть подделка, поэтому она может жалить, как змея. Земная красота загадочна и зловеща, как улыбка Джоконды, с Елизаветой Тюрингенской соперничают здесь чары Венеры, и «жене, облеченной в солнце», противостоит «жена-блудница», облеченная в сатанинскую красоту.

Философия Булгакова в целом может быть без преувеличений названа энциклопедией духовной культуры «серебряного века».